«Вся жизнь впереди»

Фото Юрия Белинского 

Спектакль-лауреат Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит»

Пьеса Александра Гетмана «Вся жизнь впереди» (по одноименному французскому роману) — материал праудинский. Начиная с названия, которое иронично, потому что впереди — ничего, неизвестность (в противоположность оптимизму Дмитрия Астрахана с его народной киномелодрамой «Все будет хорошо», где финал именно хороший, без обмана). Антураж спектакля Праудина — мертвенность, и смысл его тоже — восхождение к смерти.

Его совершает мадам Роза, старая и больная женщина. Расставание с нею — сюжет второго главного лица спектакля, подростка Момо. Сцена полным-полна неподвижными и серыми фигурами, муляжами: художник и единомышленник режиссера Семен Пастух изобразил жизнь седьмого этажа, седьмого неба изгнанников. Выше только лестница, по ней мадам Роза поднимается в финале, раскрашенная и разодетая, как особа из повести Ивлина Во «Незабвенная». Лестницу и подход к ней слуги просцениума, скромные соседи муляжей, устилают обыкновенными белыми простынями, застиранными преданной нянькой мадам Розы, потерявшей рассудок. Неприятные последствия и так невеселой жизни. О ней все три часа сигналят красные фонари-светофоры. Это своего рода юмор. Есть в спектакле и мудрость притчи, и знаки времени, и следы прошлого, и вокал (не слишком ладный), и интермедии с куклами. Куклы-дети, разбросанные по полу среди непристойных муляжей взрослых, куколки-бабочки на белом кружевном саване мадам Розы связываются в еще один мотив, самый таинственный. Так или иначе в спектакле прочитываются многие театральные сюжеты: «На дне», «Я, бабушка, Илико и Илларион», «Гарольд и Мод», а больше всего — «Натан Мудрый» с идеей примирения мировых конфессий, с признанием совершенно условного характера религиозных разногласий, принципов и войн. Однако веселость, платонизм, униженные и оскорбленные и даже проблемы национального самоопределения для режиссера не слишком значительны. У него на первом плане — темные стороны бытия, и эта «вся жизнь впереди» кажется девизом познающего их мальчика, сироты мировой истории.

Молодой актер, закончивший в 2005 году СПАТИ, Олег Абалян оказался для режиссера надежным помощником. Он пробует передать крайнее душевное напряжение Момо — то вжимаясь всем телом в курточку с капюшоном, то отвлекая себя обыденными хлопотами, то вдруг разряжая его акробатическим пируэтом. Одна из лучших сцен спектакля — приход мосье Мимун, отца Момо, не похожего на все предчувствия и фантазии Момо, полусумасшедшего, полукомедийного персонажа. Момо из-за чемодана следит за поединком мосье Мимуна и мадам Розы и видит, как отец в припадке религиозного отчаяния корчится в предсмертной судороге. Момо констатирует летальный исход: он так и не встретился с отцом. Здесь режиссура Праудина добивается равновесия между водевильной ситуацией и разрешением ее в духе жестокого театра. Но полного равновесия в спектакле нет. Актеры невольно спорят с режиссером или так и не осваивают тактику медлительного экстаза. В главной роли — Ольга Самошина, о лучшей исполнительнице нельзя и мечтать. Яркая (особенно в первой сцене — в рыжем парике и зеленом шарфе), мощная, женственная мадам Роза вносит в серую молчаливую среду другие краски и ноты. Они хороши сами по себе, хотя в пространстве Праудина теряются вместе с исполнительницей, героиня Самошиной — из другого спектакля, где ее напор, голос, человеческая достоверность были бы более уместны. Актриса беспокойна в роли, и это мешает ей и спектаклю, с которым лучше мириться, чем ему сопротивляться.

Сквозь огромную линзу во время действия зал может посматривать на кадры французского кино «новой волны», а по окончании спектакля линза всплывает Луной над опустошенным седьмым этажом. Похоже, что это еще одна порция юмора — утешение для нетерпеливых зрителей. Нервный юмор не понадобился бы, если бы эпические фрагменты сложились в общую цельную картину. А пока что в спектакле возникают провалы, лишние эпизоды, которые не оправдывают праудинского ритма. На пару минут «заскакивают» персонажи мелодрамы, лирической комедии, символистской драмы, крутого боевика — и уходят восвояси, не находя отклика.

Горфункель Елена. «В литейной части» // Журнал «Театр» №2. С.94.