«Веселая вдова»

Первая же сцена делит зал пополам: кто-то ворчит: «Какой ужас!», кто-то еле сдерживает смех. Как известно, история Веселой Вдовы начинается после смерти ее мужа-банкира, на чьих деньгах держится благополучие некой страны Понтеведро. А спектакль Адольфа Шапиро начинается с похорон товарища Главари. Рядом с гробом из чистого золота стоят первые люди страны в пальто и шапках, какие носили члены Политбюро уже несуществующей страны – «Понтеведро», по замыслу режиссера, занимала когда-то одну шестую часть суши и называлась по-другому. Прощальная речь начинается словами «Сестры и братки!» – словно списали со вчерашних похорон воровского авторитета, которые с удивительной серьезностью освещали все центральные СМИ. На сцене тоже все по правилам: и духовой оркестр, и залпы орудий. Впрочем, и снежный покров быстренько скатывают в трубочку, а с оркестровой ямы стаскивают завесу – и оттуда поднимается оркестр, музыканты – в розовых костюмах, а дирижер – в белом.

«Веселая Вдова» – одна из самых популярных оперетт, за несколько лет с момента премьеры в венском театре «Ан дер Вин» она обогнула земной шар и даже появилась на экранах кинотеатров – в то время, когда кино еще было немым (а уже когда оно заговорило – «Вдову» экранизировали снова и снова)! Так вот: появляется оркестр, играет увертюру, и тут-то бы начаться «брызгам шампанского», но… как показала практика, наши оперные артисты для музкомедии не подходят – по крайней мере пока. Традиционный для этого театра блестящий (по-другому и не скажешь) актерский ансамбль, действительно на одном дыхании «берущий» и соло, и дуэты, и квартеты, и другие ансамблевые составы, не умеет ни говорить, ни двигаться, ни танцевать. Какие уж тут брызги и искры? Так, игристое, которое вчера открыли да забыли воткнуть пробку.

Впрочем, посмеяться есть над чем. Ну, конечно, над страной, которой больше нет (или есть, просто носит уже не «Большевичку», а «Бриони»?): 40 лет назад президент произнес девиз «Вперед!» – вот так они и идут, не оглядываясь, зажатые в серые костюмы и поролоновые платья марионетки. Шапиро сам перевел и отредактировал диалоги, постоянно вворачивая «шпильки», довольно остроумные. Военный атташе говорит как Брежнев, кагэбэшник не может даже «вычислить» изменницу-жену, закрутившую с французом, впрочем, как и начальник по культуре, да и сам консул. Консула играет Сергей Балашов, супругу – Мария Макеева, а ее французского поклонника Камилла в первом составе поет ведущий тенор театра Нажмиддин Мавлянов, во втором – нисколько не проигрывая коллеге стажер театра Артем Сафронов.

Вдова, презрев правила приличия, разгуливает по Парижу лысая, в солдатских сапогах и коротком платье. И в черном пальто – траур все-таки, переоденется она только к голливудскому финалу, в золотое платье в пол. Александр Шишкин вписал в декорации воронов, улиток и собак, деревья – застывшие в инее и, наоборот, мерцающие темной зеленью, а в посольстве повесил огромную гравюру с белой лошадью (привет шапировской «Лючии ди Ламмермур», где участвует живая белая лошадь). Впрочем, лошадиная тема здесь не случайна: Граф Данило (бывший возлюбленный Вдовы и будущий муж) – известный «наездник», кавалерист и поклонник варьете «Максим», чьи сотрудницы гризетки тут именуются не иначе как лошадки. Бал в имении Вдовы – с чумом и чукчами – Александр Шишкин «украшает» огромным анатомическим макетом сердца, – неэстетично, но логично: в этой картине одна за другой идут лирические сцены. Наконец, последний фрагмент: сюрприз Вдовы, которая организовала «Максим» на выезде. Это, кстати, привет из прошлого: когда-то «Максим» находился именно здесь, на Большой Дмитровке. Сцена трансформируется, и перед нами словно немое кино, озвучиваемое тапером (Сергей Макеев), это, пожалуй, одна из самых стильных картинок спектакля. В финале интерьеры разъезжаются, оставляя, в лучших традициях Голливуда, пару влюбленных. Надо сказать, этот заключительный дуэт Натали Петрожицкой и Арсена Согомоняна великолепен.
 

Марина Гайкович // Независимая газета, 24 января 2013 г.