«Гедда Габлер»

 Пьеса норвежского драматурга Генрика Ибсена — о зачатках феминизма и эмансипации, о тщетных поисках красоты, гармонии мира и внутренней свободы одинокой, умной, никем не понятой женщиной, в отчаянии покончившей с собой выстрелом в висок, — была написана в 1890 году и ставилась крайне редко. В частности, страдающую нарциссизмом, балующуюся пистолетами Гедду, скучающую и экзальтированную, играла Грета Гарбо, а в России — Комиссаржевская у Мейерхольда.

Выбор Гинкаса пал на молодую и интересную актрису Марию Луговую, ученицу Семена Спивака. Режиссер превратил русоволосую «девочку-ромашку» с вкрадчивой пластикой в жгучую брюнетку в стильном парике: то ли бизнес-леди, то ли женщина-вамп, то ли очумевшая комиссарша. Он заставил ее расхаживать голышом, в нижнем белье или в алых кожаных штанах, говорить басом и рубить фразы и слова: не то робот, не то иностранная шпионка, не то чудная инопланетянка. При этом дал ей в руки скрипку, велел показывать фокусы, кичливо имитировать повешенье на сухом дереве, высовывать язык и пучить глаза, скакать козочкой и сучить ногами как норовистая лошадка.

Людьми эта Гедда манипулирует «по приколу», словно одуревшая от вседозволенности «золотая молодежь». Странно даже, что тут обошлось без нетбука или айпода. Ученый муж Гедды Тесман (Игорь Волков, вынужденный использовать всего одну примитивную краску инфантила) лебезит и заискивает пред нею, как любящий папаша, он же — примитивный подкаблучник. Соседка Теа (Юлия Марченко, также в парике, но из копны рыжих волос) послушно терпит ее сексуальные домогательства. Окружающих Гедда рассаживает на стульчики, как воспитательница — группу детсадовцев. Действие происходит в полумраке, с настойчивым эротическим подтекстом и в антураже поп-арта. Видео периодически тревожно транслирует секс, извивающихся змей и корчащихся эмбрионов. Из манерной люстры льется вода, прозрачная мебель контрастирует с угольно-черными печками-буржуйками. Целлофановые дождевики сливаются с выгородками из мутного оргстекла, словно исцарапанного косыми струями дождя. В аквариумах плещутся живые рыбки, и Гедда таскает их оттуда сачком, как бесстрастный юный натуралист. Звучит «И мой сурок со мною», вымученный не одним учеником музыкальной школы.

Все это, честно говоря, удивляет и утомляет. Если над мудреными опытами младших коллег Гинкаса еще можно ломать копья и искусственно раздувать из них событие, то от мастера ждешь по крайней мере внятного художественного высказывания. От «Гедды Габлер» афиша получила лишь выпендреж. Особенно жаль артистов: они честно и талантливо выполняют поставленную задачу, но не способны донести режиссерскую мысль там, где ее нет.

 

Мария Кингиссеп. ГИНКАС РАЗДЕЛ ИБСЕНА ДО БЕЛЬЯ И  ПИСТОЛЕТА // Известия Санкт-Петербург.  10.10.2011.

 Кама Гинкас поставил «Гедду Габлер» Генрика Ибсена на большой сцене Александринского театра. «Двойным возвращением» названа эта постановка в программке – возвращением режиссера в город, где он начинал, возвращением к пьесе, которую несколько десятков лет назад ставил в Театре Моссовета с Натальей Теняковой.

Про постановки Камы Гинкаса часто говорят: сильные. Даже не принимающие его эстетику, не могут освободиться от разящей режиссерской мысли, упрямо вбиваемой каждой мизансценой. В первом его спектакле на сцене Александринки к силе высказывания добавилась легкость. Монументальная, сложно построенная «Гедда Габлер» – спектакль легкого дыхания, стремительного ритма, летящей интонации и неожиданного решения. 

В пьесе Ибсена Гедде Габлер двадцать девять лет, ее мужу Тесману – тридцать три, асессору Бракку – сорок пять. В спектакле Камы Гинкаса Тесман (Игорь Волков) давно разменял пятый десяток, Бракк (Семен Сытник) приближается к седьмому. А вот Гедда (Мария Луговая) еще явно не задувала свечки на своем именинном торте в честь двадцатилетия. Черноволосая девочка-бесенок мечется по комнате, и распирающая ее злая энергия заставляет то высовывать по-мальчишески язык, дразня неведомо кого, то подпрыгивать, то хвататься за скрипку – Гедда воодушевленно играет этюды, а потом щиплет скрипичные струны как будто у нее в руках японский сямисен. Она старательно чеканит каждое слово, как отличница на уроке иностранного языка. И ведет себя с окружающими как избалованный хулиган-подросток, который вдруг ощутил безнаказанность. В каждом резком жесте, каждом слове, в том, как демонстративно сидит, закинув ногу на ногу, бурлит подростковое нестерпимое отчаяние и обида.

Сделав Гедду вдвое моложе всех окружающих ее мужчин, Кама Гинкас резко сместил смысловые акценты пьесы. Тут не взрослая, опытная и сильная женщина-вамп проводит эксперименты над душами окружающих людей, но оскорбленная девушка мстит за то, что считает своим унижением. И это режиссерское решение дает новую жизнь заигранной коллизии на тему «в каждой женщине должна быть змея».

Понятие «девичья гордость» у нас выпало из словоупотребления. Но именно она, эта сумасшедшая, нестерпимая гордость попранной девственности – суть и смысл характера Гедды, какой ее играет молодая актриса Мария Луговая. Совсем недавно эта девушка возненавидела любимого мужчину Эйлерта Левборга, который осмелился говорить с ней «про это». Сейчас «это» с ней каждую ночь может и должен проделывать чужой, неприятный и ненужный ей мужчина. А потом ей снятся сны с ползающими муравьями, облепляющими, липкими, и вот ей уже стало противно собственное тело. Она бродит по дому в одних трусиках и лифчике: если нельзя защитить свое тело от посягательств постылого мужа, то и от других – зачем? А самое мучительное то, что внутри уже поселился некий неведомый зародыш чужого семени, начавший потихоньку сосать твою кровь, питаться твоими клетками… Беременность для этой Гедды – оскорбление практически непереносимое, она даже слово это выговорить не может, оно жжет губы…

Сценограф Сергей Бархин выстроил на сцене Александринки впечатляющий парадный зал нового дома Тесмана: с прозрачными столами и стульями, с гигантской хрустальной люстрой (с ее нитей-подвесок потечет вода, медленно закрывающая пеленой мертвую Гедду). Стеклянные стены (за перегородкой можно угадать ванную комнату), стеклянные панели, по которым в прологе скользят видеопроекции личинок, муравьев, сморщенные лица человеческих зародышей – все роевое плодовитое существование, которое сводит с ума Гедду Габлер. Сцена заполнена гипсовыми бюстами, завернутыми в целлофан, – вещи предыдущей хозяйки, еще не вывезенные наследниками, – следы иных судеб и иных забытых драм.

Кама Гинкас возвращает на сцену чувства и мысли, о которых как-то давно не принято говорить: об ужасе физиологии, об унизительной зависимости души от тела, об уродстве отношений мужчины и женщины, если из них вынута любовь. О юных жертвах этих таких обыденных отношений.

Нежная Теа (Юлия Марченко) мертвеет лицом, когда Гедда спрашивает о ее муже. Теа, товарка Гедды по пансиону, также вышла замуж за мужчину много старше, гувернанткой чьих детей она была. Теперь пытается заново начать жизнь, обретя смысл в помощи Эйлерту Левборгу... В богатой актерскими удачами постановке Гинкаса (хороши и Волков-Тесман, и Бракк-Сытник) Теа-Марченко занимает место особое и отдельное. Эта Теа похожа одновременно на курицу и на ангела – сочетание не такое уж редкое в женской породе. Она раздражает и восхищает. Она так по-птичьему беспомощно замирает в хищных пальчиках Гедды, расстегивающей ее блузку, и с такой неожиданной силой и сознанием правоты кричит на Левборга (Александр Лушин): «Ты не имел права так поступить!!!»

…Две головки, рыжая и черная, смотрят с дивана на зрительный зал. Две мечтательницы, две жертвы. Все девушки мечтают о красивой любви и счастье. Везет немногим. Кто-то смиряется, когда эти мечты оказываются в очередной раз поруганными, кто-то – нет.

Каму Гинкаса никогда не интересовали женщины, которые могут смириться с тем, что жизнь груба, героини, которые умеют собирать счастье по крупицам и лучикам. Ему ближе бунтарки, требующие все или ничего, не желающие сдаваться, даже когда ни выхода, ни смысла в бунте не остается. Как Катерина Ивановна Мармеладова или Медея…

Страшна ярость оскорбленной женщины, ярость оскорбленной девушки – еще страшнее. Ибо юность не умеет жалеть и не ведает, что творит… В финале Гедда Габлер долго вглядывается в темноту будущего: в ряд темных вечеров, которые ей предстоит коротать с вкрадчиво-угрожающим Бракком. Разом устает. Берет коробку с револьверами генерала Габлера, свою единственную радость, делает лихой цирковой трюк, ловко перевернув ее в воздухе, и бедная маленькая максималистка, постукивая каблучками, уходит навсегда…
 

Ольга Егошина. Пистолеты - лучшие друзья девушек // Новые известия. 13 октября 2011 г.