«Снежная королева»

Григорий Дитятковский не модернизировал сюжет Евгения Шварца, не попытался приблизить его к современному зрителю. Разве что слегка сократил и добавил кое-что из первоисточника (то есть Андерсена). Его королева, как и положено, прилетела с севера, а не сошла со страниц глянцевого журнала. Театр Дитятковского - театр чарующей условности, театр сугубо театральных находок и чудес, ему он верен и в своем премьерном спектакле.

Для любой "Снежной королевы" важно, каким будет персонаж, сочинивший эту сказку. В фильме 1966 года Сказочник был похож на волшебника. В спектакле Малого драматического -- на библиотекаря. Анатолий Колибянов - вроде интеллигента из 70-х, от чьей сутулой фигуры в ушанке и мешковатом пальто, из рукавов которого свисают варежки на резинках, веет домашним теплом и сладкой книжной пылью. Вместе с ним специфический "дух места" создает молчаливый квартет служителей сцены (в программке они обозначены как "помощники сказочника"), оркеструющий шорохи и скрипы при помощи необычных инструментов. Вот под чьими-то ногами заскрипели ступени - первый "оркестрант" качнул деревянную рамку. Вот бабушка вытирает ноги - другой почти беззвучно шебуршит двумя платяными щетками. Вот закипел чайник - третий дунул в деревянную флейту. Дунул и как бы испугался - уж очень резкий вышел звук. А когда приходит черед расцвести розам Кая и Герды, все четверо "помощников" колдуют над горшком, откуда вырастают их ладони в белых перчатках.

Вот на фоне ярко освещенного экрана (художник Николай Слободяник) ажурные, бестелесно-бумажные силуэты Ворона (Михаил Самочко) и Вороны (Ирина Барвинская) исполняют свой куртуазный танец. Вот похищенный Кай сидит у подножия высокой стремянки-трона, на вершине которой - Снежная Королева. Два "помощника" как шлейф натягивают за троном упругие белые полотнища. В их руках они плещутся на ветру, словно королева и Кай и впрямь отправились в волшебный полет. Правда, иногда режиссер, как назло, портит это волшебство странными актерскими выходками. Только успеваешь порадоваться за Северного Оленя, чей горделивый аристократический силуэт (ветвистые рога - на палке в руке, за спиной - нарочито бутафорский "круп" под попоной) напоминает скачущих на палочках охотников из фильма Павла Арсенова "Король-олень". Как вдруг это изысканное чудо начинает говорить словно персонаж анекдота про "горячих эстонских парней".

Из актерских находок - Атаманша Татьяны Рассказовой, "женщина в соку", как и ее тезка из мультфильма про "Бременских музыкантов". Стреляет лукавым глазом в сторону подручного, кокетливо приговаривает, поигрывая "пушкой": "Будешь подслушивать - пристрелю".

Снежная королева появляется под "Грустный вальс" Сибелиуса. И эта музыка - легкая, трепетная, вся - любовь и восторг, - неожиданно смещает акценты. Какая уж там тяжесть льда, когда звучный голос Снежной Королевы звенит словно от сдерживаемых слез (и даже голос Кая, кажется, дрожит в ответ). Из-за того что Снежную королеву играет Анжелика Неволина, сильная актриса неврастенического склада, у героини появилась тема женщины, никогда не любившей, но безумно тоскующей по любви. Тему эту актриса проносит, как сквозной мотив, через несколько минут отпущенного ей сценического времени. Такая королева не может уйти из спектакля "по-английски", попав под режиссерские ножницы, но обязана как минимум истаять слезами от неразделенного Каем чувства.

Обаятельная Герда Дарьи Румянцевой - то пугливая и робкая, то упрямая и напористая, а то и вовсе легкомысленная, по счастью, не Героиня с большой буквы. Но ее образу как будто не достает одной важной вещи: ощущения, что человек вышедший из пункта А, в пункт В пришел совсем другим. В какой-то момент понимаешь, что и спектакль движется по проторенному пути, что неожиданностей не будет, и что в финале, как положено, прольются слезы Герды и вернут Кая в мир людей и их горячих сердец. В финале режиссер оставляет Кая и Герду один на один со зрителями, без театральных чудес и сказочных помощников. Именно актриса должна убедить зал, что ее слова и слезы не просто оторвут его от увлекательного учебника по "снежному делу", но и явят зрителям подлинное торжество психологического театра. И тут одно из двух: или зрители поверят актрисе, или - нет. Если нет, то счастливая развязка - та же бутафория, только более печальная, чем бумажный снег.

Татьяна Джурова. Снежное чувство королевы // Коммерсант №172 от 24.09.2008

Опыт создания постановки, как говорят в Малом, "для семейного просмотра", у известного петербургского режиссера Григория Дитятковского уже есть: его "Звездный мальчик", совсем несказочная сказка, идет на этой сцене более 10 лет.

"Снежную королеву" Евгения Шварца режиссер открывает тем же ключом. Никаких кринолинов, волшебных палочек, роз, которые оживают и умирают, - никакого видимого волшебства в истории о том, как Герда (Дарья Румянцева) отправилась за своим братом Каем (Максим Павленко), похищенным Снежной королевой (Анжелика Неволина), нет. Диалог с детьми Дитятковский ведет на равных, не заигрывая с ними. Показательно, что малышня отзывается на такое обращение чутким вниманием. Спектакль длится три (!) часа, что невероятно много для детей дошкольного и младшего школьного возраста. Тем не менее в зале стояла тишина, прерываемая лишь смехом.

Несмотря на драматизм многих поворотов сюжета, Дитятковский наполняет постановку множеством шуток: пара Воронов в камзолах (блистательный и остроумный дуэт Михаила Самочко и Ирина Бравинская) разговаривает исключительно "хором" и танцует изящный менуэт. Исполненный собственного достоинства Северный олень, сыгранный Георгием Цнобиладзе, обладает эстонским акцентом, что "оправдывает" его медлительность. В королевском дворце, куда по дороге в царство Снежной королевы попадает Герда, то и дело верещит сигнализация, которую пультом выключает появляющийся придворный...

Сценография Николая Слободяника скупа на сказочные приемчики и цвета. Максимум, что позволяет себе художник, - это триколор: черный, белый и красный. Гигантские отрезы прозрачного полиэтилена служат то задником, то шторами, делящими сценическое пространство на несколько кинематографических планов: ближний, средний и дальний. Скомканный полиэтилен становится глыбами льда, в которых мерзнет Кай. Все очень просто. Только дважды Слободяник позволяет себе "улыбнуться": давая Воронам в руки... их клювы, надетые на палочки, как лорнет. Северный олень свои рога также держит в руках.

Есть и несколько открытых приемов. Начинает действие, как на утренних новогодних елках, конферансье, Сказочник (Анатолий Колибянов) в шапке-ушанке и в варежках на резинках. Он становится сквозным персонажем, следующим за Гердой след в след, комментируя события. Скрипы дверей, шарканье ног, шипение чайника и другие звуки спектакля создают при помощи сподручных средств - веника, рук, щеток - артисты в черных костюмах и париках, стоящие в левом портале сцены.

Даже явление Снежной королевы - всегда столь ожидаемое и будоражащее воображение, в спектакле Дитятковского просто как дважды два. Королева поднимается на раскладывающуюся лестницу, которую ей ставят, садится сверху нее как на трон, а деревянные ступени обматывают белой материей. Несколько движений руками по этому полотну - и рождается ощущение несущихся по заснеженным просторам саней.

Ничего не выискивая, не мудрствуя лукаво, не разливая сладкого сиропа и не стремясь к показному волшебству, Григорий Дитятковский сочинил спектакль, одновременно собранный как конструктор, от шага к шагу, деталь к детали, и в то же время невероятно лирический. Без излишнего морализаторства и пафоса, однако с очень точно и очень четко расставленными акцентами.

Екатерина Павлюченко. Свои рога олень держит в руках // "Невское время", 2 октября 2008 г.